Различные миры моей души. Том 1. Сборник повестей - Карина Василь

Я побежала в гараж. Канистра с бензином, которую я возила на всякий случай, стояла на своём месте. Я схватила её, и, разыскав фонарик, бросилась к солнечным часам. Канистра оттягивала руку и больно била по ногам.

Добравшись до места, я облегчённо бросила канистру и побежала в сарай за дровами. Юджин, эмигрант из Восточной Европы с непроизносимым для английского языка именем и ещё более варварской фамилией, которого я наняла на месяц и для простоты звала именно Юджином, нарубил достаточно дров для камина. Он всё жаловался на своём кошмарном английском на английскую сырость, из-за которой даже летом иногда приходилось топить камин и, как следствие, рубить дрова.

Поленья я разложила аккуратно и от души плеснула бензином из тяжёлой канистры. Брызги попали на сорочку и пеньюар. Я пошарила в карманах. Спички! Чёрт бы их побрал! Они остались на камине! Я бросилась обратно в дом, стараясь не сильно топать. Схватив спички, я взглянула на часы: без двадцати двенадцать! Скорее вниз!

Дрожащими руками я пыталась зажечь спички над воняющими бензином поленьями. Канистру я предварительно закрыла и поставила подальше. С третьей попытки я разожгла костёр. Подождав, пока вспыхнут политые бензином поленья, я поворошила их. Костёр горел ровно. Я заспешила в сарай за жертвами. Чёрная ворона или ворон – у меня не было времени проверять, чёрный упирающийся всеми конечностями козёл, чёрная курица и венец моего обряда – чёрный негр без примеси пуэрториканской или мексиканской крови. Я хотела сделать всё по правилам и подарить Хозяину шесть жертв. Но кошки и собаки почему-то разбегались от меня. А хозяева не горели желанием мне их продавать. Наверно мои философские взгляды и поиск истины возмущали их простые деревенские души. Так или иначе я рассчитывала, что человеческая жертва даже в бессознательном состоянии, должна извинить меня перед Хозяином за отсутствие других жертв. Я подхватила клетки с птицами и бегом бросилась к солнечным часам. Потом я потянула упирающегося козла. Однако, я подумала, что у костра мне не к чему будет его привязать. Поэтому я оставила козла в сарае, а взялась за тележку, на которой лежал прикрытый рогожей негр. Я ещё днём вкатила ему львиную дозу кокаина. На полпути я остановилась и пощупала его пульс. Жив, значит может скоро очнуться. Я проверила верёвки на руках и ногах и кляп во рту. Затем, откинув со лба мокрые волосы, я потолкала тележку дальше. Оставив тележку у часов, я бросилась к козлу. Проклятое животное упиралось. Его копыта скользили по мокрой земле, оставляя глубокие борозды, а рогами он норовил поддеть мой зад.

Наконец я собрала всех у солнечных часов. Уперев тележку поглубже в землю, я привязала к ней козла. Он брыкался и бодался, поэтому я отошла от него немного. Взглянув на свои часы – была почти полночь – я нащупала в кармане пеньюара нож. Хоть его я не забыла. Затем я очертила круг вокруг солнечных часов, как могла ровно прочертила пентаграмму ножом и вышла за круг. В небе сверкнула молния и почти сразу ударил гром. Я начала читать заклинание по вызову сатаны, которое нашла ещё два года назад в маленькой всеми забытой старой библиотеке Цюриха. Я поступила очень непорядочно, когда возвращала не ту книгу, которую взяла. Но молодой девице с кольцом в носу, похоже, было на это плевать. Я специально позвонила из гостиницы её престарелому дядюшке, который трясся над каждой книгой, как скупец над грошом. Что я плела, я уже не помню. Но выбежал он из библиотеки довольно скоро, как мне сказала его племянница. Я должна была с этой книгой быть только в маленьком и душном читальном зале. Но меня это не устраивало. Книги по колдовству требуют вдумчивости и времени. А мне не хотелось таскаться сюда каждый день. Когда я только в первый раз появилась в этой библиотеке, герр Мюллер мне не понравился. Мимо такого не только книгу, кроличью лапку не пронесёшь. А когда я всё же нашла нужную мне книгу, я тут же решила её подменить. Поэтому и придумала этот трюк с телефоном, надеясь, что герр Мюллер оставит не столь доблестного стража. Всё вышло даже лучше. Мой парик, ватные шарики во рту и грим были лишними. Эта девица смотрела на меня секунду. Но я решила всё же перестраховаться.

И вот теперь я держу в руках шедевр колдовской мысли. Хотя многие считают эту книгу сборником сказок, ужасов и набором слов, я убедилась, что магия в ней есть. В частности, именно заклинание из неё позволило мне заполучить мою чёрную человеческую жертву. А рецепт травы, с помощью которой я усыпила слуг, я взяла тоже из неё. Перелистнув несколько страниц, я продолжила читать нараспев заклинание призыва сатаны. Молнии сверкали чаще. Дождь усилился.

Дойдя до кульминации, я подошла к клетке с курицей. Одной рукой я взяла её за шею, а другой с размаху ударила ей по груди. Трепыхавшаяся жертва обмякла, а из её груди брызнула кровь. Я бросила курицу на часы и подошла к клетке с вороной. Предварительно я крепко связала ей клюв. Ворона была сильнее и умнее курицы. Я боялась, что не удержу её и поэтому просто свернула ей шею, а потом рассекла грудь. Эта дрянь не желала просто так сдаваться, и перед смертью всё же ударила меня несколько раз клювом по рукам. Затем я подошла к козлу. То ли его возбудил вид крови предыдущих жертв, то ли он понял, что его ждёт, то ли испугался окровавленного ножа у меня в руках, но он начал биться и дергаться как сумасшедший. Уворачиваясь от его рогов, я изловчилась и ударила его в шею. Он повалился на бок. Я подошла ближе, опасаясь его копыт, бьющихся в судорогах. Одним махом я рассекла его грудь. Теперь настала очередь человека.

Я подкатила тележку поближе к часам и посмотрела на небо. Особенно яркая молния ослепила меня, а особенно громкий раскат грома оглушил. Придя в себя, я подняла нож над негром. В эту минуту он открыл глаза. Животный страх отразился в них, и он заметался в тележке. Я прокричала последнюю фразу заклинания и всадила в него нож. Затем я перерезала ему горло и вышла из круга солнечных часов. Я подняла мокрую книгу и перелистнула ещё несколько страниц. Вроде бы всё что нужно, я сделала. Надрезать свою руку я должна, когда увижу, что сатана появляется. И я стала ждать, нервно сжимая в руке нож.

Вдруг, прямо передо мной, в каменную стрелу солнечных часов, у которой горел костер, в который я швырнула сердца трёх жертв, ударила молния. Отскочившая от костра искра упала мне на пеньюар. Отшвырнув сердце четвёртой жертвы в костёр, я попыталась сбить пламя руками. Но пропитанная бензином ткань не хотела гаснуть. Пламя охватило меня всю. Я упала на мокрую траву и начала кататься, сбив при этом канистру с бензином. Костёр у солнечных часов уже пожрал сердца четырёх жертв и теперь, разгораясь, подбирался к ним самим. Последнее, что я увидела прежде, чем потеряла сознание от боли, была молния, ударившая в мой дом, и ярко вспыхнувшая крыша. Нестерпимый жар охватил мои руки, и я погрузилась в темноту…

– Действие лекарства скоро кончится?

– У нас ещё час.

– А привязывать её было обязательно?

– Дорогой мой, после того, как она чуть не спалила наш палисадник, это единственное, что я мог сделать. К тому же, не забывайте, у неё ожоги. Если её развязать, она сорвёт повязки. А это жуткая боль. Для её же блага, пока ожоги не заживут, ей лучше быть привязанной. Болеутоляющее тоже скоро перестанет действовать.

– И по-другому нельзя?

– Голубчик, вы же сами её наблюдали. Месяцы спокойствия и вдруг, ни с того, ни с сего, всплеск агрессии. А сейчас – пиромания. Дайте её телу выздороветь.

– Всё же это как-то…

– Хватит. Во время её «забавы» погиб человек, не забывайте. Санитар хотел ей помочь, а она его зарезала. Я ещё выясню, какой ротозей ей оставил нож.

– Значит лечение?..

– Как раньше. Плюс смена повязок с мазями, болеутоляющее и успокоительное каждые два часа.

Послышался шорох шагов и скрип двери. Я подождала ещё немного и открыла глаза. Комната без окон, обитая чем-то на вид мягким, кровать посередине, столик ближе к двери. Я попыталась встать, но не смогла. Подвигав конечностями, я определила, что ноги мои разведены и привязаны к спинке кровати, руки – к её бортам, а тело повыше груди широкой лентой опоясывало и меня, и кровать. Я повернула голову. Так, слегка приподняться я могу, но не более. Скосив глаза, я заметила мягкие туфли у кровати. Пошевелив ногами, я поняла, что одета. Понемногу начало возвращаться сознание и боль. Где я? Почему связана? Кто эти двое? Они говорили про лечение и санитара. Значит, я в больнице. Но почему они упомянули пожар в «нашем палисаднике»? Я ломала голову, пытаясь понять. Осталось только ждать, что кто-нибудь придёт менять повязки или делать укол. Тогда я и спрошу…

С удовлетворением я наблюдала за этой жалкой женщиной. Какой слабой оказалась её воля! Достаточно одного сна, одной мысли – и она моя. Жаль, что она так слаба. Её раскусили быстро. Теперь она здесь. А мне придётся идти в другое место. Но ничего. Я вернусь. Рядом с ней так хорошо отдыхать! Её беззащитность столько раз выручала меня, как тёплое одеяло в сырой день. Но не могу же я вечно быть к ней привязана. Я свободна, в отличие от неё.